О, Запад есть Запад. Восток есть Восток, они не сомкнутся нигде,
Пока души не вывернет, как потроха, Всевышний на Страшном суде.
Но Запада нет! И Востока нет! И нам этот блеф не к лицу,
Когда с доблестью доблесть, два сына земли - ни с места! - лицом к лицу!
Кемал бежал с двадцатью людьми в края, где крепок адат,
И кобылу полковника, гордость его, увел из-под носа солдат.

С этой страны, как ковер со стены, содрали этический слой
Дворянства! И великий народ стал великой туфтой.
Грустно. И ни черта не понять, что там мозгует режим:
Северным рекам шеи свернуть или отнять Гольфстрим!
В галстуках новая татарва. Впору сказать: Салям!
Я улыбаться учил страну, но лишь разучился сам.
Мне надоел бледнолицый Ислам! Грязный Шахсей-вахсей,

Эта страна, как огромный завод, где можно ишачить и красть.
Что производит этот завод? Он производит власть.
Власть производит, как ни крути - хочешь, воруй и пей!
Ибо растление душ и есть - прибыль, сверхприбыль властей.
И вещество растленных душ (нация, где твой цвет?)
Власти качают для власти, как из кита спермацет.

Как время крестьянам погоду ловить - самая благодать! -

Как тот, что пил, на копье опершись, и ел свой шашлык с копья,
Так я таскался с тобою всю жизнь, пером по бумаге скребя.
Свобода, где, когда, почему я полюбил тебя,
Как тот, что пил, на копье опершись, и ел свой шашлык с копья?
Свобода, как весело морю отдать своей невесомости груз.
И красный сок течет по щекам - свобода - разбитый арбуз!
Свобода, я за оркестром бегу и рядом собачка моя.

Ну а теперь к себе, малыш,
Хочу начать стихотворенье.
Ты протестуешь, ты кричишь,
Тебя уносят, мой малыш,
Искусство - жертвоприношенье.

За дело! Комната в дыму.
Сдирается с картины пленка.
Да славится в любом дому
Щебечущий цветок ребенка.

Сознанье хаоса есть явь,
Что наши сны организует.
И мы во сне - то влет! То вплавь!
Когда фантазия газует!

Сон - после драки кулаки
Как говорил поэт: - Помашем!
Или до драки синяки.
Вздохнем, проснувшись: - Бьют по нашим!
Кто бьет? Известно - дураки!
Мы им (во сне!) еще покажем!

Сон - Коба едет на арбе
Что означает? Только кратко!
Нам как бы чудится ЧП,
А сон как бы его подкладка.

Вода, как женщина, малыш,
Таит идею оголенья.
И вот сияющий голыш.
Смущенное прикосновенье.

Нет, нет… Не слишком горячо.
Зачем-то высунул мизинчик.
Доверился! Еще! Еще!
Не то - Амур, не то - дельфинчик.

То шлепнет по воде сплеча,
То самого волнишкой смоет,
Душ! Попадание прямое!
Играет луч внутри луча,
Как бы взаимно щебеча,
Две чистоты друг друга моют!

Не хочет из воды. Кричит!

Внезапно шлепнулся и в рев!
И сквозь обилие капели
Он как бы говорит без слов:
- Куда ж вы, взрослые, глядели?

Куда глядели вы? Куда?
Вы! Вы! - переводя дыханье, -
Ах, никуда?! Ах, никуда?!
Так вот вам!.. - И - до заиканья!

А там в глазах, на самом дне
Обида горькая, немая:
Я понимаю - больно мне.
А вот за что? Не понимаю.

И вдруг замолк! Жизнь хороша!
Уже ручонками и телом

Впервые за зиму во двор.
Скрипучая полуколяска.
Зима теряет свой напор.
Темно-лиловая окраска.

Он вспоминает: - То? Не то?
Чирикало в зеленых купах.
Теперь деревья без пальто,
А люди, как нарочно, в шубах.

Здесь даже взрослые вполне
Снуют без дела неустанно,
Не от меня или ко мне,
А сами по себе. Как странно!

Взглянул, сомненье не тая, -
Идет с кошелкою старушка.
Мол, непонятная усушка:

Чего ни цапнет, в рот сует.
Сам и алхимик и пробирка.
Газету "Правда" - вправду в рот,
А вслед (для тиража) - копирка.

Отбил мочалку, как в бою!
Не унывает! Въелся в пемзу!
А там! Хвать рукопись мою!
И на зубок! (как раньше!!!) цензор!

Чего ни встретит, тянет в рот.
Успеешь вытянуть - он в слезы.
Обоев ленточки грызет.
Лосенок! Это ж не березы!

Вот скинул вазу с высоты.

Как соблазнительно проста
Судьбы свободная прикидка.
Как будто с чистого листа
Прожить еще одна попытка.

Два варианта - путь земной.
Какой счастливый? Вот задача.
Но от того, что знаешь свой,
Второй и есть твоя удача.

Отдохновение уму,
Душе от злобы дня заслонка,
Да славится в любом дому
Щебечущий цветок ребенка.
Ты смутно узнаешь черты,
Ты как бы вспоминаешь жесты.
Неужто это снова ты?
…И прошумят из пустоты
Надежды, подлости, оркестры.

Жизнь - неудачное лето.
Что же нам делать теперь?
Лучше не думать про это.
Скоро захлопнется дверь.

Всё-же когда-то и где-то
Были любимы и мы.
И неудачное лето
Стоит удачной зимы.

Величие духа мы славим обычно,
Но жертвенность тела, пожалуй, первична.

Кормили из ложечки старого Канта.
В предсмертное детство впадал старикан-то.

Как странно: в полнеба огромные мысли,
А руки бессильно вдоль тела повисли.

Бессильно повисли, а раньше, бывало,
Сводили с размаху кремень и кресало.

Бессмертные мысли под куполом тверди.
А бедное тело готовится к смерти.

Гляжу я на политиков в тоске.
Все на одной на шахматной доске.
Здесь шахматы, и домино, и шашки.
По фляжке в день и никакой поблажки.
Для равенства, а также из расчета:
Не отрываться от народа. То-то!

Здесь офицер. Он мигом, автоматом
Поставит мат или покроет матом.
Здесь кони ржут. Здесь дамы рвутся в дамки.
Здесь умники в цейтноте или в лямке.
Здесь славят будущее словом иль плакатом,

Хорошо или плохо,
Но, зубами скрипя,
Пережили эпоху,
Доживаем себя.

Вдохновенное племя,
Одолев немоту,
Словом сдвинуло время -
Даже с кляпом во рту.

Новым дивам дивились,
Хоть держали в уме:
От тюрьмы отвалились,
Привалились к суме.

И покуда иуда
На иуду кивал,
Появился, как чудо,
Без труда капитал.

И не новый сановник,
И не старый конвой -
Капитал и чиновник
Тихо правят страной.

Как хорошо беседой пренебречь,
Порой бессмысленно-случайной.
Бывает, слово заменяет речь.
Еще многозначительней - молчанье.

Порою к другу тянешься опять
В ночной тиши, не выходя из дому,
Сказать ему, что нечего сказать, -
Нужней душе, чем исповедь чужому.

Как матери портрет нарисовать,
Превозмогая горечь опозданья?
Страдания твои лечила мать,
Превосходящей болью состраданья.

И в этой боли сладостный прибой
Сегодняшнюю боль твою утешит.
Ее душа дышала над тобой
И в небесах, быть может, еще дышит.

Гремела музыка. Вино лилось рекой.
Бывало, вместе пировали,
Но друг вильнул, слегка махнув рукой,
На первом же опасном перевале.

Что верность друга? Что его плечо?
Мы упиваемся участьем,
Прижатые друг к другу горячо
Объединяющим несчастьем.

Оно нас сводит, не сводя с ума,
Поет о дружбе непреложно -
Больничная палата и тюрьма.
Всё остальное ненадежно.

Какой порыв, какой размах,
О, ласточка, черти черту!
Как поиск истины впотьмах,
Твои зигзаги на свету!

О, ласточка, какой размах!
Стремительная чистота.
Так вольно реешь в небесах
И так трепещешь у гнезда!

Гнездо под крышею у слег,
Где тянутся птенцы в мольбе.
Какая храбрость, человек,
Она доверилась тебе!

Забудем тягостные сны,
Ночную тень земных обид.
А небеса нам не страшны,

Ты скажешь: - Быть или не быть?
А может: - Пить или не пить?
Что лучше? Так или иначе,
Без философской городьбы,
Признаемся, наморщив лбы,
Достигнуть ясности дабы,
Что упрощение задачи -
Есть усложнение судьбы.

Дикарь в лесу бананы ел,
Рукой прокорм прикрыв сурово.
И жадно на него глядел
Младенец племени чужого.

Младенец чмокал, как во сне,
Дикарь и сам как бы спросонок,
Но равнодушно не вполне
Подумал: голоден ребенок.

Держаться крепче надо впредь
Законов племени и веры.
Ребенка хочется жалеть,
Хоть он не из моей пещеры.

Тогда невидимый огонь
Влетел в него, сорвавшись с неба.

Ни паровоз, ни теплоход
Не утолял его страданья.
Столетье мается народ
В огромных залах ожиданья.

Он мается или привык?
Зал ожидания - Россия.
О чем задумался, мужик,
Обиды у тебя какие?

Он удивляется со сна,
Бормочет в поисках веселья:
- Как мало выпито вина,
Какое долгое похмелье…

Гармония природы есть вранье.
Все прочее - случайные детали.
Птенцов в гнезде сожрало воронье,
Пока за кормом сойки улетали.

Не утешают в птицах небеса,
Глухие реки, горные походы.
От подлости людей уйдешь в леса.
Куда уйдешь от подлости природы?
Переделкино

…Предпочитаешь эту или ту?
Спросили, как услужливые черти.
Я никакую не хочу, поверьте,
Но если говорить начистоту,
Страшна не смерть, а ожиданье смерти.

Тогда вперед! Ни ада и ни рая
Не загадав… Ни другу, ни врагу
Не досказав, что говорят у края…
Так, финишную ленту разрывая,
Вдруг падают спортсмены на бегу.

Сто языков, как день вчерашний,
Он помнит и наречий тьму.
На новой Вавилонской башне
Быть переводчиком ему.

Он всех строителей научит
По-русски водку пить, как спец,
Потом раскаяньем замучит,
И рухнет башня под конец.
…А Бог воскликнет: - Молодец!

Плыл, мечтая, одинокий айсберг
В океане сумрачной воды,
Чтобы подошла подруга айсберг
И согрела льдами его льды.

Океан оглядывая хмуро,
Чуял айсберг, понимал без слов:
Одиночества температура
Ниже, чем температура льдов.

С ума сойти! Одна секунда!
Где моря теплый изумруд?
Одесса, Ялта и Пицунда -
Для нас умрут или замрут?

Потеря в памяти хранится,
Другим потерям - не чета:
России - южная граница,
России - летняя мечта.

России - южная граница.
Страна от самой Колымы
Сюда мечтала закатиться
И отогреться до зимы.

Суля вселенскую свободу,
Россия, смыслу вопреки,
Тебя разбили, как колоду,
Картежники временщики.

Да, вещи тянутся к вещам,
И никому от них не тесно.
И это внятно мне и вам,
И даже почему-то лестно.

Но в некий, непонятный час,
Как колокол над головою:
- Встань и иди! - ударит глас
С неслыханною прямотою.

- Встань и иди! - великий глас,
Судьбы сладящая тревога.
Но ты среди вещей погас,
Баррикадируясь от Бога.

- Встань и иди! - впадая в транс,
Не выбросив себя наружу,

Нет щедрости щедрей, чем Пушкин.
И не пытайся быть щедрей.
Читатель скажет: - Новый Плюшкин,
Незванный гость среди гостей.

А здесь на музыку атака.
Куда ты в музыку полез?
На Блока и на Пастернака
Ушла вся музыка небес.

Но если ты поэт и воин,
Попробуй, с хаосом сразись!
Великий Тютчев недостроен,
Поскольку бесконечна мысль.

Дарвина великие старанья,
Эволюции всемирная волна.
Если жизнь - борьба за выживанье,
Совесть абсолютно не нужна.

Верю я - в картине мирозданья
Человек - особая статья.
Если жизнь - борьба за выживанье,
Выживать отказываюсь я.

Есть бессовестность, конечно, но не это -
Тянут люди трепетную нить -
Неизвестному кому-то, где-то
До смерти стараясь угодить.

Кто создал чудесный этот лучик,

Любовь, разлука, ностальгия -
Ряды обиженных мужчин
Повсюду пьют. Но лишь в России
Своя особенность причин.

История - сплошное блядство:
Борьба злодея с дураком.
Зато и равенство и братство
У нас за пиршеским столом.

Свобода! Как не расстараться,
Как не подняться на волне! -
До дна! До дна! Свобода, братцы!
Вдруг бац! И сами все на дне.

Спасайся от хандры и сплина,
С парами алкоголя - ввысь!

Средь споров мировых и схваток
Себя вдруг спросишь: - Назови,
На чем стоит миропорядок?
На дисциплине? На любви?

Но здесь от страха гнутся спины
И я кнуту не прекословь!
Где мощный мускул дисциплины,
Там изгоняется любовь.

Сойдись, любовь и дисциплина,
Создай порядок и покой!
Где золотая середина?
Нет середины никакой!

Меж дисциплиной и любовью
Который год, который век,

Вот памятник античности. Прекрасно.
Должно быть, римлянин стоял со мною рядом.
Глядел я долго на него. И не напрасно.
Я каменел. Он оживал под взглядом.

Я каменел, он оживал под взглядом.
Так что же будет? Дальше, дальше, дальше!
Но я решил - давно конец балладам,
Не надо мне потусторонней фальши.

Не оживив античного мужчину,
В конце концов я отвернулся, братцы.
Я выкинул из жизни чертовщину.

Сдыхаю от тоски. И вдруг письмо поклонника!
Я встрепенулся. Как Христос покойника,
Он оживил меня, нежданный адресат.
Как ты узнал? Как вовремя мой брат
Неведомый склонился к изголовью,
Все угадав далекою любовью.
Не раньше и не позже, в нужный миг
Любовь пересекает материк.
Вот чудо из чудес. Любовь есть Бог.
Из праха я восстал и вышел за порог.

Город или мир в тумане?
Полночь. Смутный силуэт.
Пьяный роется в кармане
И бормочет: - Басурмане,
Ключ нашел, а дома нет.

И у меня был отец
Тем нескончаемым летом.
Господи, это конец!
Разве я думал об этом.

Ссылка. Вокзал. Поезда.
Нас навсегда разлучили.
С лязгом колеса тогда
Детство мое раздвоили.

Это не поздний укор.
И вспоминается слабо.
Вас узнаю до сих пор,
Недосказавшие: "Папа…"

Как славно умереть и испариться.
Вчера ты был, сегодня нет тебя.
Друзей и близких опечаленные лица.
Как хорошо! И выпили, любя!
Но техника и сущность перехода
Неделикатная гнетет меня.
Больное тело требует ухода.
И дальше с трупом грязная возня.

Испытываю к небу благодарность
Не потому, что утешает твердь,
Но в ритуалах веры санитарность,
И только вера очищает смерть.

Какой земли какие жители
Когда-то честь и совесть сблизили?
Взорвется честь: - Меня унизили!
Заплачет совесть: - Вас обидели!

Чем дышит честь? Поймешь ли бестию?
Гарцует вновь молодцеватая.
И вечно честь клянется честию,
И вечно совесть виноватая.

Не знаю, беды ли, капризы ли
Или трагедия любовная?
Взорвется честь: - Меня унизили!
Заплачет совесть: - Я виновная.

Как поживает честь картежника,

Одним - от мысли корчиться,
Шепча: - Держись, держись. -
Одним - для жизни творчество.
Другим - для жизни жизнь.
Кто прав? Не ясно никому,
И потому, и потому,
Коль нет других событий, -
Живите как хотите!
Есть преимущества в раю.
Я их, бесспорно, признаю.
И все-таки поверьте:
Жизнь популярней смерти!

Ударит в щеку негодяй!
Скорей вторую подставляй!
Не кровь - не верь своим глазам,
Любовь стекает по щекам.
Не этого хотел Христос,
Но виснет в воздухе вопрос.

Соринка зла влетела в душу. Пытка.
И человек терзается в тиши.
И плач его - последняя попытка,
Попытка выслезить соринку из души.

Графин вина - ему награда.
Тебе - корзина винограда.
Ты недоволен? Ты не рад?
Бери графин, дай виноград!
Ведь виноградная корзина
Вина содержит три графина.
И после выжимки мы с ним,
Конечно, их опорожним.
Вот так завистливая лень
Проигрывает каждый день
И, жить и выпить торопясь,
Теряет с выгодою связь.
…Об этом миру и векам
Христос вещал ученикам,
Прихлебывая заодно
Древнееврейское вино.

Разбойники разбой чинили,
Чинили перья писаря,
Мостовщики мосты чинили
Для войска грозного царя.
Так душегубов подчинили
И суд суровый учинили
Над главным - в чине бунтаря.
Но слухи о его кончине
Преувеличивали зря.
Он выжил и в другой личине
Предстал причиной Октября!

Склероз бывает благородный,
Душе таинственно угодный.
Забылась, слава богу, каста.
Мой мозг, и это не секрет,
Освободился от балласта
Всех баллистических ракет.
Я не находка для шпиона,
Скорей подпорка для пиона.
Не помню меры своей лепты:
Все формулы ушли в рецепты.
Да, в наше время каждый физик
Был в дамском обществе маркизик…
Как там? Де Сад? Или Садко?
Чтобы ходить недалеко.

- В чем остроумия природа?
- Души внезапная свобода.
"Меня, - кричит нам, - изреки", -
И, словно рыба из реки,
Выпрыгивает с языка
На радость нам и остряка!
- А вот наш друг к нам ходит в гости,
Он остроумен только в злости.
В чем остроумия секрет,
Верней, чем пыл его согрет?
- Вот вам ответ, если угодно:
Во зле душа его свободна!

Памяти Д. К.

Послушайте, не говорите "бред!",
Еще не поздно позвонить ОРУДу.
Водитель гонит на зеленый свет,
И красное разбрызгано повсюду.

Нет, не нарочно гонит. Не назло!
Он заболел, он должен быть уволен!
Меня догадкой сразу обожгло,
Я только посмотрел и вижу: болен!

Но у него отличнейший бензин.
Да и в запасе целая канистра.
Он выжимает километров триста!
Мне страшно за доверчивых разинь!

Натруженные ветви ломки.
Однажды раздается хруст.
Вот жизнь твоя, ее обломки
Подмяли ежевичный куст.

Присядь же на обломок жизни
И напиши еще хоть раз
Для неулыбчивой отчизны
Юмористический рассказ.

Взгляд в долину с горы погружать:
Благодать, благодать, благодать.

Из сует выпадай, выпадай
И в природу, как в детство, впадай.

Электрический - сколько ватт? -
Взгляд у ястреба звероват.

Струи ив над струением вод,
Дева-иволга влажно поет.

Но на дуб, вопиющий от ран,
Обернись, как араб на Коран.

Чтоб из глаза соринку извлечь,
Нужен дружеский глаз, а не меч.

Не нужны доброте кулаки,